Байер биография. Адольф байер биография

Адольф Иоганн Фридрих Вильгельм фон Байер (31.10.1835 – 20.08.1917).

Краткая биография

Адолф фон Байер – первый ребенок генерала прусской армии, родился 31 октября 1835 года в Берлине. Окончил гимназию, поступил в Берлинский университет, где успешно изучал физику и математику. С годовым перерывом на военной службе, продолжил обучение экспериментальной химии.

1847 год – двенадцатилетний мальчик делает свое первое химическое открытие – получает двойную углекислую соль натрия и меди.

В конце 50-х Байер начал свое первое фундаментальное исследование, заключающееся в изучении мышьякорганических соединений.

В период 1858-1860 гг. защитил докторскую диссертацию по химии, и с 1860 года на протяжении 12 лет занимал должность доцента в Берлинской академии ремесел, совмещая это с преподаванием в Военной академии.

Женился Байер в 33 года. За годы супружеской жизни у него появилось три ребенка.

В 1872 году Байер занял профессорскую кафедру Страссбургского университета, а в 1875 г. стал преемником Либиха и профессором Мюнхенского университета.

1881 год – Лондонское королевское общество присуждает медаль Дэви и денежную премию за синтез индиго.

1885 год ознаменовался присвоением наследственного титула и правом указывать частицу «фон» перед фамилией.

1903 год – Байер - первый ученый, награжденный медалью Либиха.

1912 год – награждение медалью Эллиота Крессона, высшей наградой института Франклина за достижения в науке и технике.

Замечание 1

Адольф фон Байер воспитал много учеников, внесших большой вклад в развитие органической химии: В. Мейер, К. Гребе, Карриес, К.Т. Либерман, Г.О. Виланд, Э. Фишер, Р. Вильштеттере и многие другие.

Научные достижения

Основные достижения ученого в области химии:

• изучил особенности молочной кислоты и продукты ее превращений – соединений мочевины;
• открыл барбитураты и барбитуровую кислоту;
• подтвердил шестичленную кольцевую структуру бензена и доказал равенство всех атомов углерода, входящих в его состав;
• ввел понятие цис- и транс-изомеров, разработал соответствующую терминологию;
• обнаружил цис-транс-изомерию в ряду терпенов;
• установил строение карана;
• установил димерную природу какодила;
• выделил и изучил органические производные трех- и пятивалентного мышьяка;
• открыл группы соединений – фталеины и фталиды, обнаружил среди них красящие вещества;
• синтезировал инден, индиго, динатриймалоновый эфир;
• изучил структуру и свойства промышленного красителя индиго, арилацетиленов, пиррола;
• синтезировал из этиланилина индол, окислением индиго получил изатин;
• взаимодействием аммиака с этаналем получил коллидины и пиколины;
• восстановил нафталин и мезитилен;
• получил терефталевую кислоту и геометрические изомеры гексагидрофталевой кислоты
• открыл индофениновую реакцию: при взаимодействии бензола и изатина в присутствии концентрированной серной кислоты появляется синие окрашивание;
• разработал «теорию напряжения», которая показала связь между прочностью циклического соединения и величины валентного угла;
• изучал оксонии и стереохимию циклических соединений;
• применил метод восстановления веществ с помощью цинковой пыли;
• первым предположил образование в растениях на начальной стадии фотосинтеза муравьиного альдегида, превращающегося в последствии в углеводы.

На протяжении многих лет Адольф фон Байер являлся членом Германского химического общества и Берлинской академии наук, был членом Российской Академии наук. Несколько раз избирался президентом Немецкого химического общества.

В последние годы поза-прошлого века главным заболеванием человечества считался туберкулез. Антибиотиков еще не существовало, так что единственным методом лечения было подавление симптомов заболевания, в первую очередь кашля. Из всех существовавших в то время препаратов лучше всего с этим справлялся кокаин, созданный именно для лечебных целей. Однако вскоре стало ясно, что «лечение» кокаином приводит к возникновению острой зависимости. В 1896 году Йозеф фон Меринг разработал новый препарат и убедил главного производителя алкалоидов, дармштадскую фирму «Мерк», выбросить на рынок в 1898 году «дионин» - производное морфина. Коммерческий успех нового лекарства оказался настолько большим, что все фармацевтические компании включились в изобретательскую гонку.

10 августа 1897 Феликсу Хоффману, сотруднику Bayer, удалось синтезировать ацетилсалициловую кислоту, создав первое в истории синтетическое лекарство, то есть лечебную субстанцию, не существующую в природе. Этот аспект открытия особенно важен, поскольку впервые появилась технология массового промышленного производства лекарства.

Успех аспирина был всемирным и бесконечным. Несмотря на все последующие достижения и открытия, он по сию пору остается самым распространенным медикаментозным средством. По последним данным, ежегодное потребление аспирина превышает 40 млрд таблеток.

Так компания Bayer в одночасье стала главным фармацевтическим предприятием планеты. Но научная мысль, подстегиваемая коммерческими соображениями, не стояла на месте.

Диацетилморфин был впервые синтезирован в 1874 году Алдером Райтом, английским химиком, работавшим в медицинской школе при госпитале Св. Марии в Лондоне.

В качестве лекарственного средства от кашля диацетилморфин разрабатывался немецким химиком Феликсом Хоффманном и был выпущен немецкой фармацевтической компанией Bayer AG в 1898 году под торговой маркой «героин».

Препарат продавался как успокаивающее при кашле и как не вызывающая привыкания замена морфию (морфину). Этому способствовало то, что героин вызывает относительно спокойную эйфорию с минимальными отклонениями в поведении и интеллекте (при условии его недолгого использования). С 1898 по 1910 год героин продавался как замена морфина и лекарство от кашля для детей.

Успех очередной новинки Bayer оказался не меньшим, чем успех аспирина. Тем более что она, по мнению фармацевтов, являлась чуть ли не панацеей. Героин - в виде сиропа или таблеток - врачи прописывали при гриппе и сердечных жалобах, болезнях желудочного тракта и обширном склерозе.

В течение 15 лет была произведена 1 тонна чистого героина , который, как и предполагали его создатели, завоевал мир. К 1915 году Bayer продавала его в 22 страны, при этом главным покупателем были США. Первые тревожные сигналы о побочном действии героина появились именно за океаном, и довольно скоро. Однако никто на них не обратил внимания. Любая критика препарата считалась клеветой конкурентов и угрозой прогрессу науки. Совокупный вес годового продукта измерялся многими тоннами, к производству подключались все новые страны - в 1922 году помимо Германии героин делали Франция, Италия, Швейцария, Нидерланды, Япония, Турция. Не последнюю роль среди производителей «опиума для народа» играла и молодая республика Советов. Годы между 1925-м и 1930-м можно без преувеличения назвать «пятилеткой героина» - его мировое производство (34 тонны, выбрасываемые на рынок 23 компаниями) достигло своего апогея. При этом, как считается, его медицински обоснованное количество не должно было бы превосходить 10 тонн.

Свое значение в повседневной медицинской практике препарат потерял только после второй мировой войны, однако он по-прежнему продавался в рецептурных отделах аптек. Окончательный запрет на героин в Германии был введен лишь в 1971 году .

Бал начинался в одиннадцать часов вечера, так что день у Байера был

таким же трудовым, как любой другой. С утра он раздал задания лаборантам и

практикантам, поговорил с сотрудниками и ассистентами, ведущими

самостоятельные работы. Потом читал лекции студентам, сходил домой

пообедать, опять вернулся в университет, ответил на письма, выправил

корректуру статьи для журнала и... совершенно забыл о бале.

Вспомнил о нем только когда давал инструкции лаборанту Францу. Тот

оставался на ночь, следить за синтезом, поставленным еще с утра. Обычно

Байер старался не оставлять Франца одного в лаборатории, Франц был

человеком ненадежным: лаборантом он лишь числился, а на самом деле был

обычным наемным служителем, но поскольку в этот день были поставлены давно

отработанные синтезы, не грозящие никакими сюрпризами, Байер решил

рискнуть. Он объяснял предстоящую работу, а Франц слушал, почтительно

кивая на каждой фразе.

Особое внимание прошу уделить горелкам, следите, чтобы кипение было

тихим, без толчков, нагрев контролируйте по термометрам... Хотя, так вы

все позабудете. Я сейчас запишу... - Байер схватил со стола первую

попавшуюся бумажку. Это оказался пригласительный билет. - Мой бог! Совсем

забыл! - воскликнул Байер.

Тем не менее, он сначала закончил наставления, проверил, чтобы все

было в порядке, и только потом поспешил к дому, чтобы переодеться.

Разумеется, он опоздал, праздник был в самом разгаре. Распорядитель

ввел Байера в зал, торжественно возгласил:

Адольф фон Байер, профессор!

Теперь Байер считался представленным присутствующим и мог начинать

веселиться самостоятельно. Но, во-первых, он не знал здесь ни одного

человека. Открывавшие бал почтенные люди, с которыми Байера водил

знакомство, уже ушли, и в древнем "зале пиров" гудела незнакомая толпа. А

во-вторых, Байер решительно не представлял, что он должен здесь делать,

ведь он, по примеру великого Либиха, собирался прийти только на открытие.

Однако, к нему почти сразу подошел заплывший жиром толстяк, втиснутый

в узкий сюртук. Он остановился против Байера и громко спросил:

Это вы доктор фон Байер?

К вашим услугам, - отозвался тот.

Краппп? - рявкнул толстяк.

Простите? - не понял Байер.

Ведь это вы сделали искусственный крапп?

Ализарин, красящее вещество краппа, - лекторским тоном произнес

Байер, - получен Гребе и Линнеманом в то время, когда эти два ученых

работали в моей лаборатории.

Все равно, - отмахнулся толстяк, - весь город говорит, что крапп

сделали вы, - он замолк на несколько секунд, а потом, решив, что

собеседник усвоил комплимент, спросил: - А сейчас вы чем занимаетесь?

Индиго, - коротко ответил Байер.

О-о-о!.. - уважительно протянул толстяк. - И давно вы за него

Не очень, - рассеянно ответил Байер.

Он вдруг вспомнил, как впервые познакомился с таинственным веществом

индиго. В то время Адольф Иоганн Фридрих Вильгельм фон Байер был худеньким

бледным мальчиком и его звучные имена казались насмешкой. Отец его, в

юности воевавший против Наполеона, хотел, чтобы сын стал военным, мать

мечтала видеть его литератороом. А двенадцатилетний Адольф читал и

перечитывал случайно попавший ему в руки научный трактат Фридриха Велера -

человека, впервые ситезировавшего органическую субстанцию из

неорганических веществ. Больше всего в этой книге потряс мальчика рассказ

о красках. Только теперь он понял, как неярко одеваются живущие вокруг

люди. Материи были белыми, серыми или выкрашенными в некрасивый бурый цвет

дешевой краской "кашу". Все остальные красители привозились издалека и

были дороги. Даже сами их названия звучали словно имена сказочных

восточных городов: шафран, кошениль, хна. И, конечно же, царь красок -

синее индиго. Цена этой чудесной лазоревой краски была столь велика, что

некогда германские правители даже запретили ввоз индиго в страну,

опасаясь, что Германия разорится, если немцы будут носить платье,

выкрашенное в синий цвет. И даже французский император, с которым так

храбро сражался отец будущего химика, не смог одеть в синие мундиры

любимую старую гвардию.

Прочитанная книга не давала покоя, и когда в день тринадцатилетия

родители подарили Адольфу два талера, он, зажав серебряные монеты в

кулаке, побежал в аптеку и купил там порошок индиго, чтобы повтоорить

описанные Велером опыты. Неделю Адольф ходил с синими руками и с тех пор

твердо решил, что будет химиком и обязательно научится изготовлять индиго.

Байер тряхнул головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Он

сообразил, что все еще стоит в зале, а толстяк назидательно говорит ему:

Не кажется ли вам, что ваши исследования, в некотором роде,

являются как бы безнравственными?

Это в каком же смысле, позвольте спросить?

А то, что крапп прежде стоил двести марок за килограмм, а ваш

ализарин, хотя красит и лучше, но стоит всего шесть марок. И если индиго

научатся фабриковать из каменноугольной смолы, то его ждет та же участь!

Ведь тогда любая крестьянка сможет надеть цветную юбку! Падет уважение к

богатству.

Вот и прекрасно, - сказал Байер. - Быть может, тогда люди научатся

отличать друг друга не по цвету штанов, а по содержимому головы.

Толстяк изумленно глянул на профессора и отошел, обиженно сопя. Байер

молча развернулся и ушел.

Домой он вернулся поздней ночью, однако это не помешало ему подняться

до света, чтобы отправиться на прогулку. Ему и раньше приходилось,

вернувшись из лаборатории под утро, даже не ложась спать, уходить на

утреннюю прогулку, которая была непременной частью его образа жизни.

Химик слишком много дышит парами вредных веществ, - говорил он, - и

должен в виде возмещения ущерба побольше дышать чистым воздухом.

Но на самом деле Байер просто любил ходить по улицам спящего города,

и лишь когда ему попадался первый тяжело гремящий вагон конки, он

поворачивался и шел не домой, а к университету, в свою лабораторию. И

прежде, чем появлялись сотрудники, Байер успевал войти в курс работы и

обдумать, что и как он будет делать сегодня. В этом и заключался секрет,

благодаря которому он успевал так много.

А он действительно сделал немало. К восемнадцати годам закончил

математический факультет Берлинского университета, а потом, с трудом

добившись согласия отца, уехал в Гейдельберг к Бунзену. Ничего не скажешь,

Бунзен научил его работать, но Байер хотел заниматься органической химией

и потому вскоре покинул творца спектрального анализа и отправился в Гент,

где поступил в лабораторию Августа Кекуле.

Среди немецких химиков Кекуле был самой эксцентричной фигурой, и по

характеру и по области исследований. Занимался он в то время проблемой

непонятной стабильности ароматических соединений. Кекуле предположил, что

атомы углерода в этих веществах соединяясь друг с другом одной или двумя

связями, образуют кольца, которые укрепляют молекулу. Теория эта вызвала

удивление и вряд ли была скоро признана, но уже через год на всю Европу

химического строения, и теория Кекуле вошла в нее как частный, хотя,

возможно, самый интересный случай.

Но как обычно бывает со всеми теориями, вскоре обнаружились факты,

которые не укладывались в отведенные им рамки. Среди ароматических

соединений нашелся плохоизученный класс веществ, носящий длинное название

"ароматические гетероциклы" и не желающий подчиняться теории строения.

Вещества этого класса показывали признаки ароматичности, в том числе и

равнозначность всех двойных связей, а согласно Кекуле, связь,

принадлежащая азоту или другому неуглеродному атому, должна была сильно

отличаться от остальных.

Здесь-то интерес Байера к красителям вспыхнул с новой силой, ведь

почти все органические краски - природные и немногие уже полученные

искусственно, были ароматическими гетероциклами.

Но по-настоящему заняться индиго удалось только в 1865 году, когда

Байер занял кафедру химии в Берлинской ремесленной академии. С тех пор все

его работы тем или иным образом имели отношение к химии красителей. Его

ученики - Гребе и Линнеман получили ализарин. Братья Фишер - тоже его

ученики - подарили миру дешевый розанилин и красивую горькоминдальную

зелень. Только сам Байер пока не дал промышленности никаких новых

красителей. Кто делает большой труд - работает долго.

К тому же, Байер предпочитал браться за проблемы, имеющие не только

практический, но и теоретический интерес, хотя в конце работы неизменно

возвращался к индиго. Найти универсальный метод анализа кислородсодержащих

соединений - и доказать, что индиго есть производное индола. Заняться

проблемой ароматичности - и приложить полученные результаты к азотистым

гетероциклам: индолу, изатину, индиго...

Кроме того, много времени отнимают ученики. Их привлекала к нему не

только слава крупного теоретика и смелого экспериментатовра, не только

память о том, что прежде здесь работал Юстус Либих. Гораздо важнее

оказывалось то, что Байер был честен. Именно это качество объединяет всех

ученых, сумевших создать свои школы. В конце концов, кто такие Гребе и

Линнеман? Один в ту пору был ассистеном, впорой и вовсе практикантом. К

тому же пользовались они разработанной Байером методикой восстановления

цинковой пылью. Дюма на его месте просто поставил бы под работой свою

подпись, но Байер так не мог. Только когда работу проводил студент, за

каждым шагом которого приходилось следить, Байер включал себя в число

пурпурина. Жаль, что выпуск этого красителя оказался нерентабельным, так

же как и производство фенолфталеина, открытого Байером еще в 1871 году.

И все же, хотя и медленно, но он подходил к индиго. Сначала изучал

продукьты разложения и устанавливал их структуру, а потом начал трудный

путь от синтеза простых составляющих ко все более сложным: пиролл, индол,

оксииндол - вот ступеньки, по которым он поднимался к индиго. И наконец -

изатин. Вещество с простой формулой, но чудовищно длинным, чисто немецким

названием: ортонитрофенилпропиоловая кислота при нагревании со щелочью

давала изатин. Если бы удалось восстановить его в момент выделения, то он

получил бы если не само индиго, то что-то близкое к нему. Значит, надо

искать восстановитель. Байер надеялся, что как восстановитель подойдет

глюкоза, но в результате получил тот же самый изатин... Что ж, он будет

Сейчас в лаборатории Франц повторяет опыт с глюкозой, проводит

вонтрольный синтез. Конечно, заманчиво все время идти вперед, всякий день

делать новое, но у него такое правило: любой опыт повторять несколько раз,

причем повторы должен производить не тот, кто ставил опыт первый раз.

Только так можно добиться настоящей повторяемости явления. А это -

обязательное условие. Еще никто не находил в его экспериментах ошибок,

Адольф фон Байер не потерпит, чтобы его результаты оказались неверными

из-за какой-то случайности...

Байер шел берегом бурного Изара по направлению к университету, не

замечая, что все время убыстряет шаг. Здание либиховского института стояло

на набережной. Франц почти сразу отозвался на стук и открыл дверь. Байер

опытным взглядом скользнул по лицу лаборатна. Странно, Франц не заспан, а

ведь этот лентяй никогда не упустит возможности поспать на работе.

Что-нибудь случилось? - спросил Байер.

Н-нет, - ответил Франц, отводя глаза.

"Что-то разбил", - решил про себя Байер.

Он знал, что больше всего на свете Франц боится вычетов за битую

посуду, которые издавна приняты в химических лабораториях Германии. Но что

он мог разбить, чтобы не спать ночь? Байер отстранил лаборанта, который

хотел помочь ему раздеться, и прошел в лабораторию. То, что он увидел,

заставило его вздрогнуть. В двух колбах медленно кипел ярко-желтый раствор

изатина. С ними было все в порядке... Но третья справа...

В первую секунду показалось, что ее содержимое сгорело и обуглилось.

Но когда Байер встал против окна, чтобы на колбу падали прямые лучи света,

то он понял, что колба полна осадка, темно-синего, почти черного.

Ошибиться было трудно, слишком часто Байер видел синие с медным

отливом на изломах кристаллы индиго.

Франц, что здесь произошло? - спросил он внезапно охрипшим голосом.

На мгновение Франц замялся, но, сообразив, что правду все равно

скрыть не удастся, махнул рукой и сказал:

Знаете, господин профессор, я тут вовсе не виноват. Все делал, как

вы велели, а потом смотрю - он лопнул. Но я зывменил...

Что заменили?

Термометр. Поставил новый. Как вы и велели. Господин профессор, я

же его не бил, неужто платить за такую дорогую штуку мне прийдется из

своего кармана?

Конечно! Но что случилось за это время? Перегрев?

Не должно бы. Жар был не сильный, как вы и велели. И два других

термометра целы...

Байер почти сразу понял, что явилось причиной феномена, но опасаясь

поверить удаче, еще долго задавал придирчивые вопросы, пока не успокоился

окончательно.

Ладно, - сказал он, вставая, - эти, - он указал на колбы с желтой

жидкостью, - обработать обычным порядком, а это осторожно упарить, остаток

собрать и принести мне. Кроме того, Франц, подготовьте еще три синтеза:

аппараты и вещества, все как обычно. Но реакцию не начинайте, а позовите

Байер прошел в кабинет, прикрыл дверь. Сердце учащенно стучало, его

словно сдавил обруч. Он и не думал, что в сорок пять лет у него может

схватить сердце. Но сегодня это можно понять. Там, за дверью, в соседней

комнате, в круглой колбе термостойкого стекла синеет индиго. Первое

индиго, полученное химическим путем.

Байеру вдруг стало страшно. А что если Франц разобьет сосуд или

прольет раствор, индиго пропадет и получить его больше не удастся?

Чушь! - громко произнес он и сел в кресло. - Если результат не

повторяется, это не результат!

Некоторое время Байер сидел, глядя прямо перед собой в стену.

Когда-то, прийдя сюда впервые, он написал на этой стене слова великого

Либиха: "Мы верим, что завтра или послезавтра кто-нибудь отроет способ

изготовления из каменноугольной смолы великолепной краски краппа, или

благодетельного хинина, или морфия". Скоро двенадцать лет, как найден

ализарин, крапп больше не нужен, марены никто не сажает. А сегодня у него

в руках индиго. Какая удивительная, редкая случайность! Ведь термометр мог

и не разбиться, и ртуть, ставшая катализатором, не попала бы в колбу. И

все-таки, это была необходимая случайность. Всю жизнь, от того первого

аптекарского порошка, он шел к этому дню. Даже его письма друзьям больше

напоминали химические трактаты, а не дружеские послания; формул там было

больше, чем обычных слов.

Так, лет двадцать назад он писал своему другу Жану Стасу, что

собирается жениться, то почему-то главным в письме оказалось не описание

достоинств милой Барбары, а сообщение о том, что ему удалось найти новый

способ промышленного получения гидантоина. А на Барбаре он так и не

женился - испугался, что семейная жизнь помешает работе. Как напоминание о

той поре осталось название целого класса органических соединений, открытых

им и названных в честь бывшей невесты барбитуратами. Наверное, тогда он

был неправ. Это работа всегда мешала и мешает личной жизни. Сейчас он

женат и имеет троих детей. Но видит он их куда реже, чем учеников, и

думает о них меньше, чем об индиго...

Но почему так копается Франц?

Байер не выдержал и вернулся в зал. Колбы были уже сняты, а в гнезда

над погашенными горелками вставлены новые. Франц на аптекарских весах

отвешивал глюкозу.

Вы понимаете, что не в ваших интересах рассказывать всем, что

произошло сегодня ночью? - сказал ему Байер.

Слушаю, господин профессор, - не оборачиваясь ответил Франц.

Начинали собираться сотрудники, в комнату вошел второй служитель.

Людвиг, - позвал его Байер, - возьмите эти растворы и обработайте.

Только когда будете перекресталлизовывать, сохраните маточники. Мне бы

хотелось посмотреть, какие там примеси. И еще. Перейдите с этим в общий

зал или в комнату к кому-нибудь из ассистентов. Скажите, что я прошу.

Людвиг вышел, а Байер, повернувшись к Францу, внушительно произнес:

Прийдется вам поработать не только ночью, но и днем, - и, не

дожидаясь ответа, ушел в кабинет.

Разумеется, он заперся не из страха, что у него украдут открытие. Но

было бы слишком обидно, если бы молодежь раструбила о получении индиго по

всему университету, а открытия бы не получилось. Впрочем, разберемся

спокойнее. Он ведь с самого начала чувствовал, что глюкоза подходящее

вещество для данной реакции, мягкий избирательно действующий

восстановитель. Чтобы добиться успеха, не хватало только катализатора -

случайной капли ртути. Если бы даже термометр остался цел, то через год

или два он все равно получил бы, что хотел. Так что эта случайность -

всего лишь награда за терпение и добросовестность.

Боже, но почему Франц так медлит? Сам он давно бы все сделал.

Франц, вы скоро?

Уже все.

Действительно, кажется все готово, Франц собирается зажечь горелки.

Подождите, - Байер вдруг забыл, что хотел делать. Но вот он заметил

на столе железные щипцы, взял их, достал из ящика новый термометр, ухватил

его щипцами, сжал. Зазубренные губки щипцов скользнули по серебристому

шарику, не оставив следа. Байер нетерпеливо ударил по термометру.

Мельчайшие брызги ртути разбежались по столу.

Франц! - крикнул Байер. - Да помогите же мне! Надо собрать ртуть.

Да нет, не туда - в колбу! Да, да, прямо в реакционную массу!

А осколки? - робко спросил Франц.

Глупый вопрос отрезвил Байера. В самом деле, зачем он разбил дорогой

прибор? Рядом в шкафу стоит банка с чистой, промытой и высушенной ртутью.

И осколки тоже, - устало сказал Байер.

В две другие колбы они долили ртути из банки.

Голубые венчики газа замерцали под асбестовыми сетками. Байер вытер

ладонью пот со лба. Ему очень хотелось остаться и посмотреть, как пойдет

реакция, однако он должен был идти на лекцию. Как бы ни были важны

эксперименты, его ждут тридцать человек студентов. Ничего, сам он повторит

опыт потом и еще не раз.

А сейчас он расскажет студентам о битве, отгремевшей сорок лет назад

межджу Дюма и Берцелиусом. Один из них отстаивал теорию замещения, второй

доказывал, что органические вещества состоят из радикалов. Сейчас это уже

история, но ему обязательно надо будет добавить, что такие битвы не

затихают никогда. Например, недавно он сам выступил против своего учителя

Кекуле. Начал дисскуссию о структуре ароматических соединений, выдвинув

тезис, что двойные связи в молекуле принадлежат не отдельным атомам, а

всему кольцу разом. Вот почему в гетероциклах связь, которую Кекуле

приписывал неуглеродному атому, ничем не отличается от остальных. И это не

просто полемика, а необходимый спор, определяющий дух и направление науки.

Без него не будет и практических результатов.

Я ухожу, - сказал Байер Францу, - а вы следите за процессом. Если

все закончится благополучно, то я позабочусь о вознаграждении.

Но если по вашей вине синтез не пройдет, то вы заплатите за оба

термометра.

Он был уверен, что теперь Франц ни на миг не отойдет от установки и

не станет болтать с кем бы то ни было. Однако, новости, хорошие и плохие,

обладают свойством просачиваться сквозь замочные скважины. Возращаясь с

лекции, Байер ловил на себе любопытные взгляды встречных.

Лаборатория казалась растревоженной. В общем зале никто не работал,

весовая стояла пустой, ученики толпились неподалеку от комнаты, где сидел

Франц. Дверь оказалась запертой изнутри. Байер постучал.

Ну кто там опять? - раздался страдальческий голос Франца.

Это я. Откройте.

Дверь отворилась, и Франц, наклонившись, выдохнул вошедшему Байеру в

Смотрите, синеет...

Тысяча восемьсот восьмидесятый год не был отмечен сколько-нибудь

значительными волнениями на мировой бирже. Американские плантаторы,

лишившиеся после гражданской войны своих рабов, старались возместить

убытки и взвинчивали цены. Стоимость индиго достигала тысячи марок за

килограмм и продолжала подниматься. Пять с половиной тонн индиго,

произведенного в этом году, оценивались в шестьдесят миллионов марок. И

никто из торговцев не знал, что в городе Мюнхене, в университете

Максимилиана Второго химик Адольф фон Байер получил первые граммы

синтетического индиго. Пока они были в десятки, если не в сотни раз дороже

натурального. Но без них у нас не было бы сегодня индиго-чистого: самого

дешевого из красителей.

Сейчас невозможно сказать, все ли подробности были такими, как здесь

описано. Ни сам Байер, ни его многочисленные ученики ничего об этом не

сообщают. Известно лишь, что реакция, носящая ныне имя Байера,

действительно катализируется ионами ртути, а в то время каталитические

реакции как правило открывались случайно. И легенды о нерадивом лаборанте

и счастливой случайности, завершившей многолетний труд не высосаны из

пальца. Например, в 1895 году точно такой же разбившийся термометр указал

химику Запперу путь к получению фталевого ангидрида.

Но как бы в действительности ни начинался этот день, закончился он

Ночь клонилась к исходу, когда Байер, окончив все сегодняшние

дела, сделал в журнале последнюю запись: "...Опробовать полученное

вещество для крашения волокна".

Байер закрыл тетрадь, вытащил из кармана часы, щелкнув крышкой,

посмотрел на циферблат, покачал головой, оделся и, не заходя домой,

отправился на прогулку.

Иоганн Фридрих Вильгельм Адольф фон Байер (нем. Johann Friedrich Wilhelm Adolf von Baeyer) (31 октября 1835, Берлин - 20 августа 1917, Мюнхен) - немецкий химик-органик, лауреат Нобелевской премии по химии 1905 г.

Адольф родился в семье офицера. Его отец был хоть и офицером, но увлекался такими науками, как оптика и география. Дедушка Адольфа был известным историком и юристом. Адольф был первенцем в большой семье. С детства он интересовался естественными науками, особенно сильно он увлекался химией. В 12 лет мальчик открыл совершенно новую двойную соль – карбонат меди и натрия. В Берлинский университет Адольф поступил в 1853 году. Там он два года изучал физику и математику. Учеба была прервана годом службы в армии. Вскоре Байер возобновил учебу в Гейдельбергском университете. Учителем у него был Роберт Бузен. Всемирно известный химик. В химии до сих пор используется удобная горелка, изобретенная им и названая его именем.

Поначалу молодого ученого интересовала только физическая химия. Позже его увлекла органическая химия. Начиная с 1858 года, Адольф проводит эксперименты у Фридриха Августа Кекуле. Лаборатория, в которой он работал, находилась в Гейдельберге. Кекуле был известен как изобретатель и первооткрыватель бензольного кольца. Степень доктора наук Байеру присвоили за работу над мышьякоорганическими соединениями. Кекуле должен был переехать в Бельгию, в Гентский университет, Адольф Байер поехал вместе с ним. Через несколько лет Адольф вернулся в Берлин. Он начал преподавать в Высшей технической школе. В 165 году Байер принялся исследовать структурный состав красителя индиго, который получают из одноименного растения. В 1870 году он успешно синтезирует индиго искусственным путем, тем самым он дает возможность, обходится промышленности без дорогого сырья.

В 1872 году Адольф Байер переезжает в Страсбург, к тому времени он уже был отцом семейства. В местном университете он становится профессором химии.
В 1875 году умирает профессор Юстус из университета в Мюнхене. Его кафедру тут же предлагают Адольфу. Химик спешно переезжает в столицу Баварии. Он продолжает работать в лабораториях и вскоре делает еще одно важное открытие. Следовательно его теории, гидроароматические соединения занимают среднее положение, по своей структуре, между циклическими и ациклическими углеводородами.

В 1885 году Байер получает право ставить перед фамилией дворянскую частицу «фон». Это наследственный титул, но ученый имел честь получить его. В 1905 году Адольфу фон Байеру вручают Нобелевскую премию в области химии. Сам ученый был серьезно болен, из-за этого премию на церемонии вручения получал германский посол в Швеции.
Ученый умер 20 августа в Мюнхене.

Иоганн Фридрих Вильгельм Адольф фон Байер (нем. Johann Friedrich Wilhelm Adolf von Baeyer) (31 октября 1835, Берлин - 20 августа 1917, Мюнхен) - немецкий химик-органик, лауреат Нобелевской премии по химии 1905 г.

Биография

Адольф фон Байер был старшим из пяти детей Иоганна Якоба Байера, офицера прусской армии, автора научных работ по географии и преломлению света в атмосфере. Окончив гимназию Фридриха Вильгельма, Байер в 1853 поступил в Берлинский университет, где в течение двух последующих лет занимался изучением математики и физики. После года службы в армии Байер стал студентом Гейдельбергского университета и приступил к изучению химии под руководством Роберта Бунзена. В Гейдельберге Байер поначалу занимался физической химией, но затем увлёкся органической химией и стал работать у Фридриха Августа Кекуле в его лаборатории в Гейдельберге. Здесь Байер провёл работу по исследованию органических соединений мышьяка, за которую ему была присуждена докторская степень.

С 1858 в течение двух лет он вместе с Кекуле работал в Гентском университете в Бельгии, а затем возвратился в Берлин, где читал лекции по химии в Берлинской высшей технической школе. В 1872 Байер переехал в Страсбург и занял место профессора химии в Страсбургском университете. В 1875, после смерти Юстуса фон Либиха, Байер стал преемником этого известного химика-органика, заняв должность профессора химии в Мюнхенском университете.

В 1885 г., в день 50-летия Байера, в знак признания его заслуг перед Германией учёному был пожалован наследственный титул, давший право ставить частицу «фон» перед фамилией. В число наград, полученных Байером, входила медаль Дэви, присуждённая Лондонским королевским обществом. Он был членом Берлинской академии наук и Германского химического общества. В 1903 Байер стал первым учёным, награждённым медалью Либиха. В 1905 Байеру была присуждена Нобелевская премия по химии «за заслуги в развитии органической химии и химической промышленности благодаря работам по органическим красителям и гидроароматическим соединениям». С 1911 Общество немецких химиков присуждает премию и памятную медаль имени Адольфа фон Байера (нем. Adolf-von-Baeyer-Preis).

Научная работа

Своё первое химическое открытие Байер сделал в 12-летнем возрасте, получив новую двойную соль - карбонат меди и натрия.

Научные работы Байера относятся главным образом к синтетической органической химии и стереохимии. Первой важной работой Байера стало его исследование простейших мышьякорганических соединений, произведённое им в конце 50-х годов в лаборатории Бунзена. Байер открыл барбитуровую кислоту и барбитураты (1864). В 1866 получил восстановлением индиго изатин (впервые выделенный в 1841 французским химиком О. Лораном) и ввёл метод восстановления органических соединений цинковой пылью в практику органического синтеза. В 1869 (совместно с немецким химиком А. Эммерлингом) синтезировал индол сплавлением o-нитрокоричной кислоты с гидроксидом калия, затем его производные, в том числе изатин. Конденсацией аммиака с ацетальдегидом получил пиколины и коллидины (1870). Восстановил нафталин до тетрагидронафталина и мезитилен до тетрагидромезитилена (1870). Совместно с Г. Каро в 1870 синтезировал индол из этиланилина. В 1879 открыл индофениловую реакцию - появление синего окрашивания при смешении бензола с изатином в присутствии концентрированной серной кислоты. Осуществил синтез индиго из динитрофенилдиацетилена (1883) и предложил его структурную формулу; эти работы Байера сделали возможным промышленное производство синтетического индиго. Получил инден из o-ди(бромметил)бензола и натриймалонового эфира (1884), терефталевую кислоту (1886) и геометрические изомеры гексагидрофталевой кислоты (1888).

В 1885 Байер выдвинул теорию напряжения, устанавливающую зависимость прочности углеводородных циклов от величины углов между связями углерод-углерод. В 1887 экспериментально доказал идентичность всех углеродных атомов в бензоле и предложил (одновременно с Г. Э. Армстронгом) центрическую формулу бензола. Ввёл в структурную теорию понятие о цис-транс-изомерии (1888); в 1896 обнаружил цис-транс-изомерию в ряду терпенов.

Адольф фон Байер создал большую школу немецких химиков-органиков; среди его учеников были Г. О. Виланд К. Гребе, К. Т. Либерман, В. Мейер, Э. Фишер и др.