Чистый дор. Чистый дор юрия коваля и иллюстрации галины макавеевой Коваль чистый двор

Памятники народной архитектуры - крестьянские жилища, церкви, часовни - сохраняются до наших дней во многих уголках Русского Севера. Они являются нашим культурным и историческим наследием, воплощают в себе все стороны жизнедеятельности, многовековой опыт и знания народа. К одному из таких примеров, наиболее яркому и хорошо сохранившемуся, можно отнести небольшую деревеньку Чистый Дор, расположенную в шестидесяти с небольшим километрах от города Кириллова Вологодской области. Деревня Чистый Дор входит в состав Коварзинского поселения. Согласно переписи населения 2002 года в деревне проживало 26 человек. Сейчас - лишь несколько бабушек.

Недавно, в один из выходных дней мы, взяв лыжи и термосы, отправились в дорогу. Цель поездки давно крутилась у меня в голове: хотелось посмотреть деревню Чистый Дор, о которой я впервые узнала из рассказов Ю. Коваля. Привлекало меня еще и то, что рядом с деревней сохранилась деревянная церковь 18 века.

Свернув с трассы, мы въехали на плохо расчищенную, но довольно широкую лесную дорогу. «…Вдруг лес кончился, и я увидел большое поле, подобное круглому озеру. В самом центре его, как остров, стояла деревня… Лесная дорога пошла через поле - стала полевой. Дошла до деревни превратилась в деревенскую улицу…». Именно эти слова писателя Юрия Коваля сразу пришли на ум.

Вызывает удивление название деревни:

«…- Как называется ваша деревня? - спросил я.

Чистый Дор...

…- А что это такое - Чистый Дор?...

…- Это и есть дор. Чистый весь, глянь-ка. Это всё дор, а уж там, где ёлочки, - это всё бор.

Так я и понял, что дор - это поле, но только не простое поле, а среди леса. Здесь тоже раньше был лес, а потом деревья порубили, пеньки повыдёргивали. Дёргали, дёргали - получился дор…».

Если заглянуть в толковый словарь живого великорусского языка Владимира Ивановича Даля, то увидим следующие значения слова «дор»:

ДОР м. (драть) сев. дер, роспашь, росчисть, расчистка, починок, чащоба, подсека, кулига, драки, пожога. / Сев. новое селенье на дору..

Так и получается, что название «Дор» означает участок в лесу (бору), расчищенный под поле.

Дома вдоль единственной улицы в деревне стоят добротные, столетние, но на удивление аккуратные и хорошо сохранившиеся. Рубленые в обло с остатком, покрытые тесовой кровлей, они являются типичными образцами русских северных изб-четырехстенков, на подклетах, с сенями, в однорядной связи двора с домом под одной крышей. На фасадах хозяйственной части дома можно увидеть старинные окна-волокуши. В подклет ведет две двери, расположенные либо на главном фасаде дома, либо одна на главном, вторая на боковом. Кровли двускатные, на некоторых избах сохранилось тесовое покрытие.

1. Дом в деревне Чистый Дор

2. Деревенская улица

Главной же достопримечательностью Чистого Дора является деревянная церковь Святого Николая Чудотворца, стоящая на краю поля у деревни. Храм был построен в 1767 году на месте явления иконы этого святого (по преданию - икона приплыла по речке).

Тип памятника - восьмерик на четверике с обширной трапезной и колокольней. Церковь имела два престола: во имя святителя Николая Чудотворца - в холодном храме, во имя апостола Иоанна Богослова - в теплом приделе. В 1827 - 1915 годах храм был приписан к Иткольской Богородице-Рождественской церкви. Но, как и многие другие храмы России в 30-х годах ХХ века ее постигла печальная участь. Во время гонений на церковь службы были прекращены, а священник изгнан. Внутри памятника был устроен склад.

3. Церковь Святого Николая Чудотворца с колокольней. 1767 г.

В настоящее время памятник постепенно ветшает и разрушается. Реставрация ведется лишь на добровольных началах.

Наблюдения, сделанные в ходе наружного осмотра памятника, свидетельствуют об аварийном состоянии основных конструкций колокольни, кровель, некоторых венцов сруба.

Деревянное крыльцо, обшитое тесаной доской, сильно наклонилось и практически отделилось от церкви. Покрытая тесом крыша над крыльцом прогнила, опорные столбы разъехались. Ослабленная гниением и под тяжестью снега она может обрушиться.

4. Крыльцо церкви

Часть сруба, справа от крыльца, находится в аварийном состоянии: кровля прогнила и практически отсутствует, бревна в местах перерубов и верхние венцы сильно поражены гнилью, просадки, отклонение стен от вертикали. Между трапезной церкви и колокольней образовалась большая щель, здание делится на две отдельные не взаимосвязанные постройки.

5. Примыкание сруба церкви к колокольне.

6. Гнилые соединения бревен.

Снаружи церковь обшита тесаной доской и когда-то была побелена (правда наружная побелка к настоящему времени почти полностью смылась). В окнах по одной стороне здания сохранились металлические кованые решетки. Правда, о рамах и стеклах речи даже не идет.

7. Окна

8. Решетки

Почти целиком по всему периметру церкви сохранилась декоративная подшивка карнизов, деревянные профилированные тяги на карнизах и резные полотенца на фронтонах крыши.

9-11. Украшения карнизов.

Кровля на церкви железная, сильно коррозирована, нарушена целостность покрытия, протечки, гниение деревянных конструкций крыши. Глава над колокольней в аварийном состоянии: кровельное покрытие сильно разрушено, практически отсутствует, деревянные конструкции каркаса сильно поражены гнилью, деформированы, есть угроза обрушения.

12. Глава над колокольней.

Кровля над восьмериком церкви в более хорошем состоянии: купол и барабан полностью покрыты железом, на главке есть утраты, но сохранилась обрешетка и конструктивные элементы деревянного каркаса. На обеих главах кресты отсутствуют.

13. Глава над колокольней.

14. Глава над восьмериком церкви

Внутрь памятника мы не попали - висел амбарный замок. Но, судя по фотографиям (найденным в интернете), сделанным осенью 2012 года добровольцами (волонтерами), приезжающими пару раз в году в Чистый Дор, внутри церкви состояние полов и стен пока еще удовлетворительное. Есть локальные прогнившие участки пола, связанные с протечками кровли. Намного хуже, судя по этим фотоснимкам, состояние конструкций колокольни изнутри: лестница прогнила и почти разрушена, ярус звона поражен гнилью, горизонтальные деревянные балки, выполняющие роль воздушных связей для обеспечения пространственной устойчивости сруба, местами прогнили и обрушились.

Кроме того, Никольская церковь в Чистом Доре не поставлена на учет как памятник, а значит, не имеет государственной охраны и возможности получить от государства помощь. К сожалению, усилий небольшой горстки волонтеров для восстановления церкви слишком мало. Без грамотного реставрационного вмешательства, ухода и консервации этот памятник в скором времени мы утратим, так же как утрачены многие подобные церкви в нашей стране.

Воронова Н.А.

Источники и литература:

1. Русский Север. Этническая история и народная культура XII-XX века. Севернорусская крестьянская усадьба. - М.: Наука, 2001. 848 с., ил.

2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. - СПб., 1863-1866.

3. Коваль Ю.И. Поздним вечером ранней весной: Рассказы, повести. - М.: Дет. лит., 1988.

4. Глызина Л.И., Иванова Г.О. Приходские церкви Кирилловского уезда. - М.: Северный паломник, 2006. - 128 с.: ил.

Юрий Коваль - это писатель высшей пробы. Это один из самых известных и любимых детских авторов в ССР и России. Это Талант.
Без его произведений я не мыслю ни детство, ни хорошую библиотеку. Нет в русской литературе ничего похожего на прозу Коваля. В ней сплелись правда и вымысел, философия притчи и сказка, мудрость и легкость, неторопливость и краткость, изящный юмор и светлая щемящая грусть. Сплелись в особенный неповторимый стиль.
Коваля читали все, но никто не кричит об этом, поскольку эти рассказы - сокровенное для каждого. Вот и мне тяжело подбирать слова. А ему - нет. У него к слову удивительная чуткость, редкостный дар соединять простое в прекрасное. Читаешь, и словно перекатываешь звуки на языке, смакуя. Только послушайте: "Я...почувствовал запах совсем уже близкой зимы - времени, когда вода закрывает глаза"... У него слова - это ключи, открывающие те потайные двери в нашей душе, за которыми спрятано все самое лучшее.

Конечно, Коваля я люблю. И Чистый Дор я люблю. Весь. Но "Клеенку" как-то особенно. В детстве после прочтения этого рассказа я всерьез подумывала о том, чтобы разыскать Чистый Дор (благо, он действительно есть на карте), отправиться туда с новеньким отрезом из ГУМа и подарить его добродушному дяде Зую, вот так запросто. И уже потом, много лет спустя, живя в студенческом общежитии все искала в магазинах клеенку поднебесного цвета, чтоб с васильками. Рассказ выложу целиком. Каждый раз что-то щемит, когда перечитываю. А потом тянет звонить родителям и старым друзьям, с которыми немало сижено за столами, варить простую картошку, с зажарочкой и смотреть в окно.

Коваль интересен мне сейчас не меньше, чем в пять лет, его книги, как истинная литература, не делят аудиторию на возраст, они - вне времени. Их обязательно нужно дарить себе и детям, чтобы пронести этот подарок через всю жизнь.

Отдельно хочется сказать про иллюстрации к книге "Чистый Дор". Работы Галины Макеевой созвучны тексту и ложатся на него удивительно гладко. Такое же в них изящество, искренность, сокровенное отношение к миру, и так же от красок светло на душе. В них чувствуется та же свобода, что и в текстах Коваля, свобода, приходящая через умение, простота, которая достигается только благодаря таланту, мастерству и упорному труду. За ней стоит многолетняя практика и школа натурного рисования - Галина Макеева проиллюстрировала более 70 книг, десять лет была главным художником журнала «Мурзилка». Ее иллюстрации всегда узнаваемы, этот особый почерк я помню еще с детства.

Листаешь страницы, и ощущение, что бредешь не спеша по Чистому Дору, смотришься в прозрачные лужи, спускаешься с мягких холмов, плывешь в узенькой лодке по темной тревожной воде, летишь в облаках, задевая верхушки сосен и качаешься на ветру. Свежо и просторно делается в комнате, и кажется, что можно руками потрогать это неповторимое состояние природы, зовущееся тишиной русского пейзажа. Сама Галина говорила, что ее учителя - это природа и жизнь, где случается все и в бесконечных вариациях.

Со слов Л.С. Кудрявцевой: " Когда Макавеевой пришлось иллюстрировать рассказы Юрия Коваля, она пожила в описываемых им местах, в Чистом Доре, порисовала, но не пошла, как говорится, буквально за писателем, а попыталась передать в своих рисунках главное, «потайное» звучание его прозы. «Вода под лодкой чёрная, настоялась на опавших листьях. Над нею синие стрекозы перелетают... Захотелось что-нибудь спеть, просто так. От хорошего настроения...». Две голубые стрекозы ложатся на темный фон крупно, декоративно, образуя первый план. Коричневые стволы деревьев, за ними темными штрихами водная гладь озера, стена дальнего леса, небольшое светлое пятно слева вверху - для коричневых листиков, неожиданно сохранившихся на ветке сухого дерева. Сам же герой - крохотная голубая фигурка в лодке на воде. Видно, как выстроен рисунок, но главное впечатление - поэзия лесного озера. Для Макавеевой важно не развитие сюжета, не поющий герой, а чувство восхищения перед лицом природы, которое она сумела цельно выразить".

"Чистый Дор" - во всех отношениях чудесная книга, из тех, что "в каждый дом". ИДМ выпустил ее в замечательной серии BiblioГид рекомендует в том же виде, в каком она выходила в 1981 году. Качество издания великолепное - большой формат, твердая обложка, плотная белоснежная офсетная бумага, крупный четкий шрифт, отличная печать.

Мне в детстве очень нравились иллюстрации Макавеевой в сборнике стихов Валентина Берестова "Читалочка".

Сейчас 45% скидка на сборники Коваля от АСТ. Заказала себе вот эти, пока ничего не знаю о качестве, т.к. они еще в пути. Выбирала по содержанию:

Начало нашей 3-х дневной поездки выдалось не самым живописным для фотографирования. Но, с другой стороны, что-то в этом есть, фотографировать такую церковь при такой погоде...

Около 5 утра мы запихали вещи и себя в машину и поехали в первое место.

Чистый Дор - это деревня где-то между Кирилловом и Липиным Бором с несколькими жилыми домами.
Как сказано в интернетах: "Есть в этой деревне достопримечательность - деревянная церковь Святого Николая Чудотворца, типа восьмерик на четверике с обширной трапезной и колокольней, построенная в 1767. В трапезной был Иоанно-Богословский придел. В XIX в. своего причта не имела, была приписана к Иткольскому приходу. Церковь еще вполне целая, несмотря на почтенный возраст, но увы заброшенная. Как и многие другие храмы России в 30-х годах ХХ века ее постигла печальная участь. Во время гонений на церковь службы были прекращены, а священник изгнан (возможно был арестован). Культовое здание превращено в склад.
Руки реставраторов не дошли до это деревянного памятника и он постепенно ветшает и разрушается."

Дверь закрыта.

Попасть внутрь можно только через это окно:

Внутри всё как обычно, если не считать того, что я до этого, кажется, не был в деревянных церквях. Вообще, интересно, что севернее Кириллова, Белозерска стоят, в основном, деревянные церкви. В то время как в наших череповецких широтах - каменные. Вроде, не так далеко, а разница есть.

Полезли на самый верх. Церковь, напоминаю, 1767 года.

Где-то ступенек уже нет. На уцелевшие вставать жутковато.

Зато вид сверху отличный.

Небольшая панорамка. На фотку можно тыкнуть, чтоб посмотреть крупнее:

Вид вниз. В нижней части кадра - моя нога на бревне. Только забравшись сюда можно видеть улицу.

Коваль Юрий Иосифович

Чистый Дор (Рассказы)

Юрий Иосифович Коваль

Чистый Дор

Рассказы

Для старшего дошкольного и младшего школьного возраста.

По лесной дороге

Чистый Дор

Весенний вечер

Фиолетовая птица

Под соснами

Около войны

Берёзовый пирожок

Железяка

Картофельный смысл

Кепка с карасями

Бунькины рога

Вода с закрытыми глазами

По-чёрному

Подснежники

Последний лист

ПО ЛЕСНОЙ ДОРОГЕ

Солнце пекло уже которую неделю.

Лесная дорога высохла и побелела от пыли.

В колеях, где стояли когда-то глубокие лужи, земля лопнула, и трещины покрыли её густой сетью. Там, в колеях, прыгали маленькие, сухие лягушки.

Издалека я увидел: в придорожной канаве в кустах малины мелькает белый платочек. Небольшая старушка искала что-то в траве.

Не иголку ли потеряли? - пошутил я, подойдя.

Топор, батюшка. Вчера попрятала, да забыла, под каким кустом.

Я пошарил в малине. С коричневых мохнатых стеблей и с вялых листьев сыпалась пыль. Топор блеснул в тени под кустами, как глубинная рыба.

Вот он! - обрадовалась старушка. - А я-то думаю: не лесовик ли унёс?

Какой лесовик?

А в лесу который живёт. Страшный-то эдакий - бычьи бельмищи.

Борода синяя, - подтвердила старушка, - а по ней пятнышки.

А вы что, видели лесовика?

Видела, батюшка, видела. Он к нам в магазин ходит сахар покупать.

Откуда ж он деньги берёт?

Сам делает, - ответила старушка и пошла с дороги. Её платочек сразу пропал в высокой траве и выпорхнул только под ёлками.

Несмотря на солнечный день, темно было под ёлками. Где-нибудь в этой темноте, подальше от дороги, и сидит, наверно, лесовик.

Вдруг лес кончился, и я увидел большое поле, подобное круглому озеру. В самом центре его, как остров, стояла деревня.

Голубые масленые волны бродили по полю. Это цвёл лён. Высокий небесный купол упирался в лесные верхушки, окружавшие поле со всех сторон.

Я глядел на деревню и не знал, как она называется, и, уж конечно, не думал, что стану жить здесь, снова увижу старушку в белом платочке и даже лесовика.

ЧИСТЫЙ ДОР

Лесная дорога пошла через поле - стала полевой. Дошла до деревни превратилась в деревенскую улицу.

По сторонам стояли высокие и крепкие дома. Их крыши были покрыты осиновой щепой. На одних домах щепа стала от ветра и времени серой, а на других была новой, золотилась под солнцем.

Пока я шёл к журавлю-колодцу, во все окошки смотрели на меня люди: что это, мол, за человек идёт?

Я споткнулся и думал, в окошках засмеются, но все оставались строгими за стеклом.

Напившись, я присел на бревно у колодца.

В доме напротив раскрылось окно. Какая-то женщина поглядела на меня и сказала внутрь комнаты:

Напился и сидит.

И окно снова закрылось.

Подошли два гусака, хотели загоготать, но не осмелились: что это за человек чужой?

Вдруг на дороге я увидел старушку, ту самую, что искала в лесу топор. Теперь она тащила длинную берёзовую жердь.

Давайте пособлю.

Это ты мне топор-то нашёл?

А я-то думала: не лесовик ли унёс?

Я взял жердь и потащил её следом за старушкой.

В пятиоконном доме распахнулось окно, и мохнатая голова высунулась из-за горшка с лимоном.

Пантелевна, - сказала голова, - это чей же парень?

Мой, - ответила Пантелевна. - Он топор нашёл.

Мы прошли ещё немного. Все люди, которые встречались нам, удивлялись: с кем это идёт Пантелевна?

Какая-то женщина крикнула с огорода:

Да это не племянник ли твой из Олюшина?

Племянник! - крикнула в ответ Пантелевна. - Он топор мне нашёл.

Тут я сильно удивился, что стал племянником, но виду не подал и молча поспевал за Пантелевной.

Встретилась другая женщина, с девочкой на руках.

Это кто берёзу-то везёт? - спросила она.

Племянник мой, - ответила Пантелевна. - Он топор нашёл, а я думала: не лесовик ли унёс?

Так, пока мы шли по деревне, Пантелевна всем говорила, что я ей племянник, и рассказывала про топор.

А теперь он берёзу мне везёт!

А чего он молчит? - спросил кто-то.

Как так молчу? - сказал я. - Я племянник ей. Она топор потеряла и думает, не лесовик ли унёс, а он в малине лежал. А я племянник ей.

Давай сюда, батюшка племянник. Вот дом наш.

Когда выстраивается шеренга солдат, то впереди становятся самые рослые и бравые, а в конце всегда бывает маленький солдатик. Так дом Пантелевны стоял в конце и был самый маленький, в три оконца. Про такие дома говорят, что они пирогом подпёрты, блином покрыты.

Я бросил берёзу на землю и присел на лавочку перед домом.

Как называется ваша деревня? - спросил я.

Чистый Дор.

Чего Чистый?

Дор... Такого слова я раньше не слыхал.

А что это такое - Чистый Дор?

Это, батюшка, деревня наша, - толковала Пантелевна.

Понятно, понятно. А что такое дор?

А дор - это вот он весь, дор-то. Всё, что вокруг деревни, - это всё и есть дор.

Я глядел и видел поле вокруг деревни, а за полем - лес.

Какой же это дор? Это поле, а вовсе не дор никакой.

Это и есть дор. Чистый весь, глянь-ка. Это всё дор, а уж там, где ёлочки, - это всё бор.

Так я и понял, что дор - это поле, но только не простое поле, а среди леса. Здесь тоже раньше был лес, а потом деревья порубили, пеньки повыдёргивали. Дёргали, дёргали - получился дор.

Ну ладно, - сказал я, - дор так дор, а мне надо дальше идти.

Куда ты, батюшка племянник? Вот я самовар поставлю.

Ну что ж, я подождал самовара. А потом приблизился вечер, и я остался ночевать.

Куда ж ты? - говорила Пантелевна и на следующее утро. - Живи-ка тут. Места в избе хватит.

Я подумал-подумал, послал куда надо телеграмму и остался у Пантелевны. Уж не знаю, как получилось, но только прожил я у неё не день и не месяц, а целый год.

Жил и писал свою книжку. Не эту, а другую.

Эту-то я нишу в Москве.

Гляжу в окошко на пасмурную пожарную каланчу и вспоминаю Чистый Дор.

У излучины реки Ялмы в старой баньке жил, между прочим, дядя Зуй.

Жил он не один, а с внучкою Нюркой, и было у него всё, что надо, - и куры, и корова.

Свиньи вот только нету, - говорил дядя Зуй. - А на что хорошему человеку свинья?

Ещё летом дядя Зуй накосил в лесу травы и сметал стожок сена, но не просто сметал - хитро: поставил стог не на землю, как все делают, а прямо на сани, чтоб сподручней было зимой сено из лесу вывезти.

А когда наступила зима, дядя Зуй про то сено забыл.

Дед, - говорит Нюрка, - ты что ж сено-то из лесу не везёшь? Ай позабыл?

Какое сено? - удивился дядя Зуй, а после хлопнул себя по лбу и побежал к председателю лошадь просить.

Лошадь председатель дал хорошую, крепкую. На ней дядя Зуй скоро до места добрался. Смотрит - стожок его снегом занесён.

Стал он снег вокруг саней ногой раскидывать, оглянулся потом - нет лошади: ушла, проклятая!

Побежал вдогонку - догнал, а лошадь не идёт к стогу, упирается.

"С чего бы это она, - думает дядя Зуй, - упирается-то?"

Накокец-таки запряг её дядя Зуй в сани.

Чмокает дядя Зуй губами, кричит, а лошадь ни с места - полозья к земле крепко примёрзли. Пришлось по ним топориком постукать - сани тронулись, а на них стожок. Так и едет, как в лесу стоял.

Дядя Зуй сбоку идёт, на лошадь губами чмокает.

К обеду добрались до дому, дядя Зуй стал распрягать.

Ты чего, Зуюшко, привёз-то? - кричит ему Пантелевна.

Сено, Пантелевна. Чего ж иное?

А на возу у тебя что?

Глянул дядя Зуй и как стоял, так и сел в снег. Страшная какая-то, кривая да мохнатая морда выставилась с воза - медведь!

"Р-ру-у-у!.."

Медведь зашевелился на возу, наклонил стог набок и вывалился в снег. Тряхнул башкой, схватил в зубы снегу и в лес побежал.

Стой! - закричал дядя Зуй. - Держи его, Пантелевна.

Рявкнул медведь и пропал в ёлочках.

Стал народ собираться.

Охотники пришли, и я, конечно, с ними. Толпимся мы, разглядываем медвежьи следы.

Паша-охотник говорит:

Вон какую берлогу себе придумал - Зуев стожок.

А Пантелевна кричит-пугается:

Как же он тебя, Зуюшко, не укусил?..

Да-а, - сказал дядя Зуй, - будет теперь сено медвежатиной разить. Его, наверно, и корова-то в рот не возьмёт.

ВЕСЕННИЙ ВЕЧЕР

Солнце повисело в осиновых ветках и пропало за лесом. Закат расплылся в небе.

Низко, в половину берёзы, над просекой пролетел большой ястреб. Он летел бесшумно, совсем не шевеля синими крыльями.

Я стоял на поляне, снега на которой почти не было. Только под высокими деревьями ещё холодели сугробы.

Мне, как и автору книги, посчастливилось пожить год в деревне с названием не менее красивым, чем "Чистый Дор " (я убежал туда после седьмого класса из большого города Челябинска к дедушке и бабушке; бежал не от города). Боюсь, что год, проведенный в ней стоит всей остальной жизни по яркости впечатлений. Красота природы, простота людей - первозданное великолепие живой и неживой природы, если так можно выразиться. Эх-х-х... Почему я прозябаю в городе? Чтение этой книги наводит на утопические мысли о возможности возврата к цивилизованной жизни. . (не хватает юношеского безрассудства и мешает множество веревочек, привязывающих нас к этому гигантскому человечнику, называемому городом).

Основываясь на своем деревенском опыте скажу, что Юрий Коваль не врет. Правда, он там, как я понимаю, вел жизнь барина, а то бы его впечатления могли бы оказаться еще более яркими. Но, по-крайней мере для горожан то, о чем он пишет - глоток свежего воздуха, а лучше сказать - ветерка.

Поначалу немного удивили лубочные иллюстрации Макавеевой, но это удивление длилось секунд 30. Просто до того я рассматривал книгу с замечательными акварелями Владимира Дугина. Жизнь в деревне сама по себе лубочная, а потому эти лубочные иллюстрации здесь к месту. Мне они не показались нарочито примитивными, а как раз такими, какие отвечают незатейливому и неторопливому описанию патриархальной деревенской жизни Юрием Ковалем. Я всегда делаю много изображений, а потом стираю лишние. На этот раз стирать их было особенно трудно - я все эти картины видел в деревне и все они мне дороги.

Теперь о полиграфии.

Сначала очень раздражал переплет - книга не открывалась. Я люблю, когда книгу не нужно ломать через колено, чтобы чего-нибудь там прочесть. В конце-концов, меня это стало раздражать настолько, что я так и поступил - с силой разогнул ее в нескольких местах так, что она перестала-таки самопроизвольно закрываться. Впервые остался недоволен полиграфией книги от ИД Мещерякова в части переплета. В остальном же все как обычно. Отличная офсетная бумага, отличная печать иллюстраций и текста. Замечательно! Немного великоват формат, на мой взгляд, но боюсь, что иллюстратору могло бы и не хватить места.

К рекомендации BiblioГид присоединяюсь без колебаний. Немного сомневаюсь только в возрасте для чтения. Боюсь, что не младшие, а скорее старшие школьники смогут оценить тексты Коваля по достоинству. А может быть лучше говорить здесь о взрослых читателях. Младшие же скорее позабавятся курьезными моментами, не более того (представляете, привозит мужик воз сена из леса зимой, а оттуда медведь выпрыгивает - он там спал, вот это да!). По поводу последнего утверждения у меня полной уверенности нет. Попробую проверить его с помощью собственного ребенка.